Я встал и вышел. Глухо хлопнул дверью и вызвал лифт. Слышал, как в соседней квартире Маргарет снова ругалась на своего мужа. Двери открылись. Кабинка лифта показалась мне невероятно тесной, мне не хватало воздуха. Спускаясь вниз, думал, что все неправда, что я все выдумал, что я сейчас поднимусь обратно и все встанет на свои места. Я не чувствовал ничего, только горький стыд из-за того, что застал ее голой. Голой с другим.

Мы были знакомы около полугода. Я ничего о ней не знал. Мы встретились в кафе, это было в мае. Она выглядела омерзительно грустно, как будто ее вовсе не было. Я просто подошел и сказал, что она уже умерла. На это она сухо ответила: «я знаю”.  Она все время держала меня на расстоянии, а я просто не навязывался. Приходил, когда было нужно ей, когда ей было настолько плохо, что даже коньяк не заглушал ее крики. Лишь однажды она подпустила меня близко к себе. В тот день я снова пришел к ней, она плакала, причитала что-то невнятное. Сквозь тонны слез я сумел разобрать, что ее отец погиб, он просто последний раз ввел дозу в вену. Последний раз почувствовал кайф. Он просто ушел, не говоря никому. Но я знал, что они редко общались, что она его ненавидела, даже не присылала открытки на Рождество. А потом она сказала:

-Ты похож на него. Такой же жалкий и забитый всеми. Зачем жить, если тебя дома никто не ждет?! Даже бутылка рома?!

-Я не знаю. Наверное, я слишком слаб, чтобы подпустить к себе кого-нибудь. Я слишком слаб, чтобы разделить мое одиночество еще с кем-то.

-Тогда зачем ты сюда приходишь каждый раз? Я тебя не люблю, я тебя ненавижу. От тебя все время тошно и гнусно. Жалкое желание затянуть на своей шее ремень и повеситься в уборной, пока дома никого нет.

Я сидел рядом, совсем близко. Я слушал, что она мне говорила, как она плакала, как она вздыхала и сопела. Мне было действительно все равно, что она сейчас мне кричала, я и так это знал давно. Знал, что я жалок. Самому хотелось утопиться. Мне было тошно.
Я молча обнял ее. Молча прижал к себе. Она затихла. В тот вечер она не сказала мне ни  слова. Заснула на моих руках, а я целую ночь не отходил от нее. Почувствовал, как мне стало тяжело. Я вдруг понял, что мне не жалко отдать все свое одиночество ей, потому что я знал — она поймет. За массой глупых слов, слетающих у нее с губ, был ребенок. Маленький ребенок, которому очень грустно и плохо, который во всем винит всех, но не себя. Я знал это. А она нет.

Двери лифта открылись, я медленно зашагал к выходу. Декабрь привел мои мысли в порядок. Я осознал, что я нужен ей, что она ждет меня каждый раз, когда открывает очередную бутылку и садится на диване в гостиной. Я понимал это ясно и отчетливо. А еще я понял, что она мне больше не нужна. Спрашивал себя:”почему?”. Так и не нашел ответа, пока стоял на крыльце. Нервно закурил сигарету и тут же выкинул ее. Я выкинул и Лию из себя. Я выбросил ее в урну, небрежно скомкал ее душу вместе с остальным мусором. Мне не было жаль, тоска не разъедала сердце, грусть не оккупировала мысли. Всё шло своим чередом, всё шло как надо. Я нисколько не был удивлен тем, что застал ее с кем-то. Я не завидовал, не злился, не ударил ее. Просто у меня не было прав на эту женщину, на девушку, которая жила сама по себе. Она воображала, что ей никто не нужен, что она сможет со всем справиться. Увы, это не так. Она скоро умрет сама. Из-за того, что ушел я.